северный Негев, февраль

Не сакуры цвет,
А зеленая дымка
На чуть оживших холмах
Мимолетностью
Пронзает мое сердце.

вдруг вспомнилось старое стихотворение

В глубокой луже - ветка эвкалипта
И влажный золотой небесный свет.
Ворона в сером деловом костюме
По-деловому тащит серым клювом
Какой-то целлофановый пакет.

Ага, вдали автобус показался
И быстро подъезжает к остановке.
Народ задвигался, засобирался,
И я за ними - сумку на плечо
И кошелек давай искать в кармане.
Не помню, эта песенка о чем,
Где смертью маленькой назвали расставанье.

И улетают за спину деревья
Тяжелым и ныряющим полетом -
Огромные косматые вороны,
Зеленые, растрепанные кроны.
А из кабины радио вещает.
Я снова еду, чтобы провести
Неделю в этом городе тоски,
Где воздух жидкий и не насыщает.
Там вечером больного солнца свет,
Оранжевый, разбавленный, холодный
Скользит, не грея, по земле безводной,
А небо - словно бы с чужих планет,
Настолько ярко светится и странно.
Костистые и голые холмы
Застят вдали размах его пространный,
И бесконечной вдаль и вширь зимы
Космический простор в холмах и в небе.